Личные данные:
1.) Имя и фамилия:
Orihara Sendzo [Орихара Сэндзо] – набор букв, внесенный в Базу Данных;
Ilie [Илие] – имя, данное родителями при рождении, по совместительству являющееся «именем» Они, вселившегося в него.
2.) Возраст:
22 года, но выглядит лет на 19-20.
3.) Принадлежность и должность:
Академия, Trinity Cross, Black Cross;
Оперативник в звании лейтенант, напарник Маркуса Ньюмэна.
4.) Раса:
Человек, одержимый Они типа «паразит».
5.) Внешность:
• рост: 179 см;
• цвет волос: кроваво-красный с коричневатым отливом;
• цвет глаз: серебристый, левый – алый;
Просто «нельзя».
Он выделяется. Он не такой. Но он человек. Невысок, точнее по сравнению со многими оперативниками, и так же не широк в кости. Его можно назвать – сухопарым, с явными признаками голодания. На первый взгляд, но за нелепостью «образа» скрывается тело и организм, способные побороть демона.
Природа ничем выдающимся не наградила. Обычен, даже пресен на фоне других. Бледная с пигментными пятнами кожа, тонкие и острые черты лица, как у хищной птицы. Небольшие, миндалевидной формы, глаза – разных цветов. Курносый нос, с несколькими одинокими веснушками. Высокие скулы, небольшие уши и выпирающий кадык. И опять эти явные признаки голодания! Но не это в нем так отличает его от других. Отличает – манера держаться, «преподносить» себя.
Здесь все блеклые и пресные формы и черты словно оживают, становятся подвижными. Его притягательность и необычность заключается в движении. Шаг его небольшой, при этом тело чуть вытягивается, а ссутуленные плечи выпрямляются. Спокойное лицо озаряется нагловатой улыбкой, чуть хищной и решительной, в которой мелькают клыки. Резкость черт лица становится почти невозможной, и она, наконец, начинает отталкивать. А протянутые руки с длинными пальцами – чуть трясутся, самую малость, но эта самая малость не даст ему сыграть ни одну партию ни на каком музыкальном инструменте. Яркие волосы падут на глаза непослушной короткой шевелюрой. И будет ощущение – злости, подобной голоду. Наклон головы – черты лица приобретают задумчиво-спокойное выражение, обман, который секундой позже сменится бурей – алеющими щеками, от прилива крови, и искривленными тонкими губами, обкусанными и светлыми, как сама кожа. Вокруг глаз – росчерк еле заметных морщинок и очень заметных кругов под глазами. Ресницы – тонкие и темные, как и брови – кои разлетом унылого удивления. Неширокая грудная клетка будет вздыматься, быстро, быстро, а плоский живот напрягаться, словно все тело чего-то ожидает. Длинные ноги – напряженно замирать. И секундой позже…
Будет новое выражение лица. Он эмоционален, неуравновешен, и все его тело отвечает тем же – то дрожь, обволакивающая лицо красивой маской жизни, то замирание – которое почти не привлечет ничем, оно всего лишь будет. А темные одежды оперативника скроют все недостатки, которыми его сполна наградила жизнь. Вдоль спины и по плечам – несколько длинных шрамов, выпирающие ребра – все тот же признак голодания. По рукам и лицу – вереница темных вен, на пальцах – «хронические» мозоли.
Он – отталкивающий людей своей злобой и голодом, остается притягательным – как неизведанный и опасный зверь, который играет своими мускулами и кличется своей силой. Он – всего лишь доказательство того, что природа знает, как лучше.
6.) Характер:
Моя «королева».
Злоба. Она сильная, она главная. Так можно посчитать, познакомившись с ним всего пару минут назад. Да, он злится, злится сильно, по поводу и без оного. Он просто привык злиться, когда что-то не получается, когда что-то идет не так, и когда кто-то обижает других. Это переполняет его душу, и он начинает срываться на любом, будь то неживой предмет или живой, полуживой. Она ему нравится – но он никогда не скажет этих слов вслух, боится, ибо не хочет признать, что в этой злобе могут быть и чужие эмоции, а может просто подсознательно что-то не дает ему об этом упомянуть. И поэтому он – тяжелый человек, с которым трудно.
Гнев. Основа всего и вся. Она питает другие эмоции, она дает ему силу двигаться, и именно она делает его «красивым». Она просыпается вместе с ним по утру, когда нужно рано вставать, или среди ночи, когда голод захватывает все его сознание. Она растет вместе с ним в геометрической прогрессии, и она развивается, приобретая все новые и новые грани и оттенки. Она, как пустота, в которую все уходит и из которой все рождается. Она может быть мягкой, словно перина, и она может быть колкой, словно стальные когти. Но она… будет всегда.
Решимость. Рожденная второй и по праву является еще одной частью его личности. Принятое решение всегда будет доведено до конца, будь оно правильным или неправильным. Он не придаст этому значение, он не будет глупо размениваться на переживания. Примет и пройдет. Но эта решимость не только действий, эта решимость его принципов, по которым он живет. Принять себя таким, каким родился или стал. Принять других такими, какие они есть, а не переделывать и тем более не искать оправданий им и их поступкам. Любить до самого конца, ненавидеть до самой смерти. В этой «решимости» скрываются все его причины и следствия действий.
Равнодушие. Рожденное третьим, по праву – трусливая его сторона. Его никогда не занимали беды других. Ну и что что умерла вся семья? Распускать сопли? Он презирает все это, для него подняться после еще одного удара судьбы – признак мужества. Он не будет сочувствовать ни врагу, ни союзнику. Он сам по себе, они сами по себе. Ему не интересно, что у кого-то родился сын, а у кого-то умерла домашняя зверушка. Все это не главное, главное – спасти еще одного человека. Вот только… что будет позже – не его же дело? Он ненавидит в себе эту сторону, но не может от нее отказаться, его как будто что-то держит, не отпускает. Он  трус, который боится измениться, и даже меняясь – он всего лишь подыгрывает другим.
И все же он слишком молод, чтобы оставаться таким же на протяжении всей жизни. Он… словно зеркало, в котором в равной мере может отразиться все с вероятностью один к одному. Он никогда не будет никого слушать до конца, он будет следовать только и только своим решениям. Но во всем этом хаосе есть то, что направляет его – Маркус Ньюмэн. Он принимает его таким, какой он есть, будь эта самая трусливая его сторона. Непоколебимое спокойствие напарника, направляет все его разбитые на множество осколков эмоции в одно русло – спасать людей, с одной поправкой – делать это так как он хочет, а не как хотят наверху. Он может идеально подражать заинтересованности, участию, даже сочувствию, но обычно все это быстро надоедает ему. Меняется настроение, он слишком сильно от него зависит. Неусидчив, не может долго стоять или сидеть на одном месте, ему нужно двигаться, ну или, по крайней мере, что-нибудь скушать, чтоб еще полчаса прослушать скучную речь. А «скучным» для него является все, что не связано с операциями и уничтожением Они.
Они… в том, в чем он никогда не захочет разобраться. Говорят, что они враги – значит они враги, нужно уничтожить каждого. Но в этом решении нет «фанатичности» Ньюмэна. Он делает это потому, что ему нравится убивать, хоть и не хочет этого признавать. Да, и как скажешь, что тебя привлекает битва, вкус крови и трупы под ногами, которые… Еще одно желание которое он не может прогнать – голод, который его преследует всю жизнь, голод, который не дает о себе забыть. Поэтому утоляет его различными сладостями и самой неполезной пищей. Вот кофе – он не любит, не нравится запах, вызывает отвращение.
7.) Ключевая эмоция:
• эмоция: желание;
«Желание убивать» - тот, кто хочет, тот может получить все, что захочет. Данная эмоция является следствием «желания», рожденное вторым, оно слабее рожденного первым, но именно это желание используется им, как основное для того, чтобы освободить магический потенциал и крушить своих врагов, даже если это будет всего лишь тренировочный бой. Но оно опасно, ибо дорожка по этому желанию ведет в пропасть совсем другого желания.
«Желание стать единым» - рожденное первым, является первоначалом ключевой эмоции. Стать единым целым с Они, или с человеком. Нельзя понять, кому именно принадлежит это желание, но оно есть, оно будет, оно было, словно чужое дыхание на плече. И именно из этого желания рождается «желание убивать» сначала себя, но по причине невозможности выполнения, оно трансформируется в желание убивать других, но в большей степени Они… наверное.
8.) Биография:
«Бедный» ребенок.
Таинство зарождения жизни – оно привлекает, оно завораживает. Что хочется в него вмешаться, и Оно (или все-таки Она?) вмешивается. Вмешивается, да так, что мать ребенка умирает в мучениях, которые не описать. Но… рождение происходит, неумолимо и по плану, как того хотело Оно. Но что же делать? Когда так мало, когда разум вдруг сплетается с другим, чьим-то, человеческим?.. Разрушить – вот такое было у Него желание. Но за одной удачей следует неудача – не получается, Его поглощают, запирают внутри. Мальчишка был сильней, или это Оно оказалось слабее, чем предполагало? Смешно, но именно в этот момент начинается история. Их.
***
- Он жив? – чей-то голос, чье-то присутствие. Что же произошло? Но какой-то странный инстинкт подсказывает, что нужно открыть рот. Рот…
Странную тишину поля боя нарушает детский крик: истошный и чуть хриплый. Кто-то ругается, а кто-то вскрикивает. Женщина.  Она продолжает держать извивающийся сверток, чего-то непонятного, по началу. Это был ребенок, который по какой-то странной причине выжил, и на нем даже не было ни одной царапины! Крики все продолжались, так не вписываясь в картину смерти. Рядом лежал изуродованный труп человека, мужчины, который даже после смерти тянулся, к свертку. Наверное, это был его отец, но никто не обратит на это внимания. Всех занимал ребенок – кричащий, все громче и громче.
- Успокой уже это! – чей-то голос. Шепоток.
Женщина быстро начинает успокаивать дитя, но у нее не получается, до того момента пока над ней не нависнет чья-то огромная тень. Чьи-то руки протягиваются, инстинкт говорит о чем-то странном, опасно. Но это всего лишь  Командор. Но дитя уже замолкнет, смотря на огромного мужчину глазами разных цветов. Пухлые детские губы улыбнуться, потом будет зевок. И опять тишина.
- Женщина, нужно быть уверенней.
- Да, сэр!..
***
«Он одержим».
Об этом он узнает намного позже, когда подслушает разговор своего отца и кого-то из ученых. Сейчас же он был сыном главы Trinity Cross и рос вполне счастливым ребенком. Хотя его «счастье» было специфическим. Он с самого раннего детства отталкивал всех чужих, кроме отца. Был вспыльчив, любил влезать передряги и искать различные приключения на свою пятую точку. И даже то, что на него смотрели довольно-таки странно из-за цвета левого глаза, не останавливало его. Он был просто чрезмерно любопытным и вечно голодным, и даже пятиразовое питание не меняло дела. Голод просто был. В этот период его жизни все казалось ему обычным, как у всех. Он не думал о будущем, у него же был большой и сильный «папа», который всегда будет рядом с ним! И даже то, что он его нечасто видел, не останавливало юного сорванца от новых и новых передряг, с кем-нибудь. Сначала это были дети его возраста, а потом и старше. Странная сила гнала его все вперед, на встречу опасности, которая один раз чуть не заканчивается больницей, а может и смертью. 
Ему тогда было лет десять, весь день он «прилежно» учился дома, а ближе к вечеру решил, что нужно «прогуляться», точнее найти неприятности. Но как назло, гуляя, ни одной неприятности не встретилось, только на глаза попадались люди. Люди… которых он недолюбливал, почти инстинктивно. Но будут еще несколько шагов, прежде чем он найдет «что-то интересное». Интересным окажется – привычная картина для этого места. Мальчишки повзрослее опять приставали к товарищу помладше. Дальнейшие действия он помнит смутно, точнее не помнит ничего из того, что произошло. Но его ли вина в этом?
***
Радость от осознания того, что сейчас прольется чья-то кровь, кровь живых существ! Оно почти урчал от удовольствия. Броситься вперед, навстречу двуногим существам, которые были так аппетитны. Но опять только неудача! Оно удивляется, почему же оказалось на земле, почему Оно закрывает руками голову? Как они вообще смеют Его трогать! Секунда, две, три, и вот уже враги падают к его ногам, точнее падает всего один, а остальные замирают на мгновение и вновь бросаются, что-то крича. Они бесили, бесили до такой степени, что Оно злилось, гневалось и пробовало убивать. Убивать – желание, которое становится непреодолимым, но которое не осуществится, его остановят, всего одним ударом.
«Слабак!» - Кричало Оно, скребя своими когтями внутри тела мальчишка, который был уже без сознания. Оно не могло поднять это тело, оно было таким тяжелым. Хотелось рычать, но Ему приходилось быть только сторонним наблюдателем. Оно ничего не мог. И это злило больше всего.

- Этот мальчишка опасен!
- И чем же он опасен? Мальчишки всегда дерутся.
- Это нечестивая сила.
- И? Он всего лишь одарен, будь у него история другая – он стал бы учеником Академии.

С этого момента его жизнь меняется. Она становится чем-то вроде расписания, в которое внесено все, даже когда нужно сходить в туалет и на сколько минут. Пристальное внимание взрослых сначала раздражало, а потом ему просто стало наплевать. На него смотрели всегда. Сначала он этого не понимал, зато теперь он это осознал. Он был одержим, одержим Они, которого смог победить. Как? Не знал никто. Точнее они говорили, что он победил, и он в это верил, верил, как одержимый. Списывая свои вспышки гнева и странные ощущения на то, что приболел или не то съел. А ел он много, даже для растущего организма, все что видел, ну и иногда и то, что не видел, но мог достать. Командор – он был строг, но справедлив. Наверное, именно эта «справедливость» стала для мальчишки ключевой, он верил и выполнял любые приказания (просьбы) приемного отца. Учился, обучался, контролировал. От него больше не скрывали, кем он мог быть, и он это принял. Спокойно. Очень спокойно. Наверное, для многих такое принятие себя было странным, но не для него. Он мог, хоть и подсознательно, понимать, что решения принимает не один. Он зависим. От силы Они, который в него вселился.
***
Время шло. Вместо вечно голодного ребенка был уже вечно голодный юноша. Который был достаточно силен и агрессивен в бою. Привычки не менялись: нестись сломя голову в гущу врагов, полагаясь только на свою силу. Зависеть от нее. За что и получать, каждый раз, на тренировке. Слушать отца, который несколькими меткими словами наставлял. Они говорили мало, ибо один этого не любил, а второй же любил только огрызаться, словно не знал манер. Манер! Все это его бесило – почему нельзя вести себя, как хочешь? Но он принимал правила игры, которые навязывали. Он учился, подстраивался, но не прогибался. Любил лезть на рожон, а еще больше любил выходить победителем из любой драки. Тренировки стали его любимым времяпровождением, он просто обожал их, мотивируя это тем, что хочет стать таким же сильным, как отец. Вот только дорожка его силы лежала через Тьму.
Еще одно отличие, которое он воспринимает, как должное. Все в его жизни происходит, как и должно происходит. Даже если этого обсуждают другие. Что ему до мнения других? Никакого дела, он просто идет к своей цели. А какая же она у него? Убивать Они. Точнее просто «убивать», но он не может об этом признаться, поэтому и скрывает истину за ложью. Он становится в этом искусен: притворяться, что интересуют дела других, помогать, потому благородно, улыбаться какой-то шутке, потому что так нужно. Какую-то часть это бесило до жути, он хотел быть честен! Так он считал.

- Ты видел его глаз?
- Красный! Они-и-и-и, это Они-и-и-и-и-и.
- А мне кажется, мой глаз вполне обычен.

Семнадцатилетие стало для него праздником, он, наконец, смог заставить глаз быть нормальным. Того же цвета. Это вселило в него надежду, что демон усмирен навсегда, что все странности, что с ним случаются всего лишь странное стечение обстоятельств. Он хотел в это верить! Вот только что-то не давало до конца поверить, он не мог лгать себе, ибо понимал, в жизни ничего не бывает так просто. И тем более, когда имеешь дело с Они. Но эта мысль была отброшена совсем другим событием в дальний ящик подсознания. Он стал одним из Trinity Cross, как и его отец. Он мог им гордиться, ему это было нужно, чтобы почувствовать себя нужным и тем более понять оправдал ли он надежды.
А первая миссия стала первым его успехом. Его, их. Все казалось очень простым – дойти до определенной точки и соединиться с другой группой. Вот только дойти они так и не смогли: на них напали, их разделили и захотели уничтожить. Кто сказал, что Они не могу мыслить? Атака была слишком хорошо спланирована, чтобы казаться случайной.

- Мы все умрем!..
- Щаааас, размечтался!

В первые мгновения казалось, что все они умрут, ну, или выберутся с большими потерями. Они же были еще новичками, среди них было всего несколько ветеранов. Но смириться ли со своей судьбой? Он не мог этого себе позволить, никак, ни в коей мере. Он хотел выжить, Оно хотело выжить. И два желания сплетаются в одну цепь, которая приковывает их к себе. Левый глаз вновь алеет, а дремлющая сила вырывается потоком Проклятий. Страх был, но желание выжить было сильнее. Как и желание просто отдаться битве. В его голове стоял туман, словно перед миссией он принял наркотики, но это не мешало его реакциям и оцениваю ситуации. Они сражались, потому что было нужно. Чтобы выжить. Тьма и Проклятие сплелись, родив своей силой стиль его боя. Развращать и уничтожать, проклинать и забывать. Все это ему было подвластно, в какой-то мере. Он поддался этой силе, и эта самая сила наградила его мощью, о которой он не мечтал. Он стал един?..

- Ты псих!
- Было классно-о-о-о-о.
- Псих.
- Да-а-а-а-а-а-а.

Основная операция прошла успешно, не считая того, что несколько оперативников получили ранения различной тяжести. Среди них был и он, но это его не огорчало. Он все еще был возбужден битвой, битвой в реальных условиях, в которой принимал участие. Пусть спина и болела, ему было наплевать. Совсем другое дело было то, что он смог показать себя в этой битве с лучшей стороны. Он… после этой операции его сила получила прозвище – Дьявольский Глаз Танатоса. Теперь его глаз не только пугал, но и вызывал восхищение и зависть, ибо был его оружием, ни на что не похожим, но сильным и полезным.
***
- Че-е-е-е-е-е-е?..
- У тебя появится напарник.
- Какой еще такой-расякой напарник, а, Грэхэм?!

В возрасте двадцати лет судьба столкнула его с Маркусом Ньюмэном, одним из лучших выпускником Академии и уже довольно-таки известной личностью в Black Cross. Но его больше всего интересовало – почему именно он стал его напарником?! Какого… в общем, ему это определенно не нравилось, он вообще трудно сходился с людьми, даже его возраста. Многие считали его странным, а другие просто игнорировали. Вот только отец был все так же прост в обращении с приемным сыном – выиграл, молодец; проиграл – вали в тренировочный зал. Нервы, точнее желания такие странные, он не хотел ни с кем сходиться и тем более работать в паре. Вот только, кажется, его желания никто не учитывал. А зря.
Первые недели знакомства были ужасными. Он всегда находил к чему придраться, хотя по большей части просто ворчал и ленился, делая все плохо, откровенно плохо. Он даже хотел драки, вот только Ньюмэн игнорировал его, как бы первый не нарывался. А это уже задевало его гордость. Его смели игнорировать!

- Ньюмэн, ты та еще задница-а-а-а-а-а.
- Сэндзо, прекрати.
- Че?..

Но любому терпению есть свой предел. Предел был и Маркуса Ньюмэна. Он больше не мог игнорировать того, что его приказы не только не выполняются, но еще и игнорируется, да в такой манере, что любой на его месте давно бы показал кому-то что бывает с тупицами. В общем, он и показал, месяца так через два, когда в очередной раз вместо простой бутылки воды была принесена бутылка какого-то дурно пахнущего напитка.
Последующую драку разняли уже сам Командор Trinity Cross и еще несколько оперативником, которые первыми поспели к месту событий, а точнее к месту драки. Зато после этого эпизода жизнь двух молодых людей «как бы» наладилась. Они еще друг на друга косились недобрым взглядом. Зато они теперь наблюдали друг за другом и пробовали «притереться», чтобы и в самом деле стать командой.
***
Двадцать второе день рождение встретило его болью, в левом глазе. Было так больно, что только сила воли удерживала его от криков. Он свалил в своей комнате множество предметов, пробуя за что-то зацепиться, чтобы не упасть, чтобы…

Оно было зло. Оно было уже двадцать два года заперто в теле! Оно стало частью человека, а это значило Его проигрыш. Или все-таки нет? Оно хотело встать с коленей, ибо было как-то унизительно из-за какой-то маленькой боли стоять на коленях, хватаясь за лицо. Оно встает, ибо тело почти не сопротивлялось. Сознание словно разделилось на множество кусочков, которые Оно пробовало собрать воедино, но в тоже время не могло понять, почему же среди них столько осколков человека? Неужто?.. Оно отметает эту мысль, но взгляд падает на зеркало, на отражение в нем. Что же Оно там видело? Себя, в теле мальчишки, который вырос. Руки опускаются, на губах расцветает улыбка. Ему нравилось, как Оно выглядело. Алеющие волосы, прекрасного цвета глаза, а самое главное он ощущал, что сила бурлит в нем темным потоком. Это вдохновляло.

Он смотрел в зеркало. Левый глаз вновь был алым, но это уже не нервировало. Он просто прикрывал глаза и медленно дышал, чтобы успокоиться. Он нормален, он такой же, как и все. Но кулак его мгновениями позже врезается в гладкую поверхность зеркало. Он такой же, как и все! Он так хотел в это верить, что еще и еще бьет кулаком по стеклу. Он ощущал боль, значит, был человеком, значит, мог мыслить, как человек.

- Ты уверен, лейтенант Сэндзо?

Его губы кривятся. Он верил! Он человек, человек, человек!.. Он не поддастся тем слухам и сплетням, которые о нем ходили. Он разворачивается и идет вниз. Нужно было что-нибудь съесть, пока желудок не прилип к позвоночнику.
Но даже не это было его основной бедой, основной бедой стало продвижение по службе, которое он хотел и не хотел в одно и тоже время. Он был уже лейтенантом, хотя, как поговаривают многие, мог бы и повыше забраться, вот только не суждено ему было это сделать. Слишком вспыльчив, слишком полагается на грубую силу в любом вопросе и слишком прямолинеен, чтобы командовать другими. Эгоизм и мнимость говорили одно, равнодушие и объективность совсем другое. Ему легче было идти самому вперед, вперед, стремиться к опасности, чем посылать других. Он видел, как его отец пробует свести потери их подразделения к минимуму и что из этого выходит. Он понимал, что ему не стать таким же, как отец. Он был слишком независим и всегда видел в любом приказе свою точку зрения, как Ньюмэн, с которым стали одной из лучших групп по ликвидации Они. Они могли брать любые задания, даже самые сложные, и выходить из любой передряги с минимальными потерями для обоих. Пара царапин, да иногда сломанная какая-нибудь кость – это потери? Нет.
Потерями он считал человеческие жизни, которые могли погибнуть на операции или в нападении Они, на которое поздно среагировали. Он считал, что такие потери нужно свести к минимуму и именно это желание так восхищало его в отце, который был Командором. Он хотел стать похожим на него. Но не мог, потому что лгал себе.

Исследования силы:
9.) Парадигма:
• парадигма: Илие;
Парадокс, построенный из обломков воспоминаний. В нем нет различий на «свои» и «чужие», он разрушает саму материю, прозванную душой. Путь его лежит в диссонансе двух душ, в разрушение одного тела. Он есть, но объяснение ему нельзя найти. Он сосуществует в двух реальностях, разрушая баланс плоти и души, проклиная своей ненавистью и любовью. Но достигнув конца его пути, можно будет спокойно вздохнуть, потому что любил и ненавидел. 
10.) Основная школа магия:
Черная школа магии.
11.) Побочная школа магии:
Нет.
12.) Элементы:
• главный элемент: Проклятье;
• дополнительный элемент: Тьма.
13.) Боевые навыки:
• дистанция ведения боя: средняя;
Полагаясь полностью на свою «силу» он предпочел именно бой на средней дистанции, ибо его техники направлены на ослабление и уничтожение душ противников. При этом имея в напарниках Ньюмэна, полностью сосредоточился на ослаблении противника, а не на его уничтожении, оставляя после себя стонущие тела, а не трупы. Так же если нужно полностью уходит в «глухую» защиту, используя комбинацию двух элементов: Тьмы и Проклятья.
• владение оружием: тактический боевой нож;
Владеет посредственно, ибо специализируется на ведении боя на средних дистанциях. Но все-таки может защитить себя в случае необходимости. Какими-то блестящими навыками не владеет, пара стандартных приемов – вот и весь его арсенал. В обычной жизни пользуется им для нарезки чего-то, тех же овощей.
• чтение: чертежи и карты;
Возможность читать карты и чертежи, так же срисовывать их с чего-то. На память не жалуется, но не умеет рисовать по памяти, можно сказать, не наградила природа. Зато очень хорошо и быстро запоминает планы и долго их может помнить, не сверяясь ни с чем.
• реакция: быстрая;
Реагирует не только на какие-то выпады в свою сторону, но и на изменение обстановки, быстро подстраиваясь под новый «ритм». Но в этом есть свой минус – основываясь иногда на не полной информации, без приказов, может развернуть силу в противоположную сторону, подставляя всю группу.
14.) Мана:
• вид: нет;
Источников его силы является Они типа «паразит». Поглощенный и скованной сильной волей, он делится с человеком своей силой, давая тому сокрушительную мощь, но… Если сам мальчишка считает, что все происходит, как и должно происходить, то Они так не считает, все больше и больше его воспоминаний и прихотей проявляется в человеческом ребенке. Все больше Оно вспоминает, как его зовут, и зачем все случилось, двадцать два года назад.
15.) Тип Медиума:
• тип: левый глаз;
Единственный в своем роде, но от этого не менее слабый, чем другие типы. Являясь частью человеческого тела, Глаз способен направлять внутреннюю силу Они в материальный эффект. Кроме этого ничего в себе не несет, он всего лишь – направляет силу в нужное русло, не увеличивает ее, не делает более податливой для применения, он всего лишь дает использовать внутреннюю силу Они, как свою собственную. Хотя… уже очень трудно определить, вся ли там сила Они, или все-таки что-то и от мальчишки досталось.
16.) Личное оружие:
• основное оружие: Дьявольский Глаз Танатоса;
Как бы это ни было смешно, левый глаз стал невольным его оружием. Что бы ни попало в поле его зрение обречено пасть от проклятия, даже если сам обладатель Глаза об этом не помышлял. Только несколько лет назад он смог справиться с напастью и полностью сделать глаз нормальным, на время. А вот во время боевых действий Глаз ни один раз спасал его от смерти, ибо пока его не применяешь осознано, он проклинает все вокруг, создавая что-то вроде мертвой зоны вокруг человека. Впрочем, и у этого есть свои минусы – некоторые вещи рядом с ним не хотят работать ни в какую, поэтому иногда и приходиться либо прикрывать глаз, либо надевать специальную повязку на него.
• второстепенное оружие: тактический боевой нож;
Применяется только в том случае, когда нужно что-нибудь перерезать, подковырнуть, разрезать или тыкнуть. Как самостоятельная боевая единица использовалась только несколько раз, при непосредственной опасности для его жизни. Да и то неудачно, ибо владеет им посредственно и считает, что его оружие – не что-то в руке, а то, что может сделать Глаз.

Об Игроке:
16.) Посещаемость:
Каждый день, с постами дело будет обстоять хуже – как будет время.
17.) Связь:
Skype, но связаться можно только при предварительной договоренности с помощью ЛС.
18.) Пробный пост:

Тема: розыгрыш сослуживцев.

Это было смешно.
Точнее так могли подумать другие. Они смеялись над глупостью, а ты только смотрел. Смотрел и злился. Совсем чуть-чуть, хотя если быть совсем честным, это даже была не злость, а всего лишь раздражение. И все из-за того, что и тебя в этом заставили участвовать! Усмехнуться, кажется, ты еще не отвык притворяться. Потом смех, сначала тихий, а потом чуть громче. Ты улыбался и смеялся. Вместе с ними. Глупо, очень глупо, но знакомцы всегда что-то требовали от тебя, чтобы ты делал тоже, что и они. Глупцы, глупцы… И вместе со смехом рождалось недовольство, гнев и ненависть. Ты не хотел ничего из этого понять, а только отсчитывал минуты до своего ухода. Еще чуть-чуть, еще одно мгновение. И вот один из них подходит к тебе, протягивает руку, ты чуть киваешь, радостно так, искренне так. Кто ж поверит, что все на самом деле не так радужно? Никто. Ты что-то отвечаешь, говоришь в ответ, пожимаешь руку и махаешь на прощание.
Сбежать.
Глупцы, глупцы! Левый глаз опять кольнет неприятной болью, почти незаметно, но ты все равно ощутишь. Потому что ожидал этого. Да и когда глаз не реагировал на твои изменения в настроении? Наверное… когда-то в детстве, сейчас же все изменилось. Ты бежал. Изменилось все, твоя связь с Они стала еще сильней, ты почти физически ощущал её, почти мог прикоснуться, но боялся. Боялся, как трус. Тебе лучше лицемерить, чем посмотреть правде в глаза. Глупец! Нет, нет, нет! Сопротивление рождается вместе с обрывками недавнего прошлого. Того, как ты шел, того, как какая-то дрянь выливается на тебя, того, как откуда не возьмись выходят сослуживцы и смеются, говоря что шутка удалась. А ты… что же ты? Чувствовал себя не в своей тарелке, эта веселящаяся толпа была тебе противна, ты просто не мог понять, как в таких плоских шутках можно найти хоть что-то смешное. Но они находили! Ты еще мгновения их изучал и потом начал чуть улыбаться. Идиот! Шаг твой становится быстрей, но ты не бежал, не мог, не умел. Был слишком горд.
Взгляд.
На зеркальную поверхность. В нем был мальчишка, с разноцветными глазами, с  яркими пятнами на щеках и тяжело дышащий. Ты тормозишь, а отражение тебе усмехалось – с издевкой. Рука сжимается в кулак, так и хотелось ударить, но отражение все так же будет с издевкой улыбаться. И шептать, шептать, шептать… те слова, которые ты бы не хотел услышать.
- Они глупы…
Да, они глупы, но никто не мог произносить эти слова вслух, ибо они были твоими товарищами, которым ты доверял. Наверное… Но они не один раз спасали твою жизнь, прикрывали спину и помогали. Ты был неблагодарным? Наверное, для тебя личное пространство значило слишком многое, чтобы его могли так просто разрушать другие. Рука все еще занесена. Ты расслабляешься. Не было смысла бить собственное отражение,  в котором была только правда. Правда, которую ты так любил скрывать. Глубоко вдохнуть, прикрыть глаза. Это было так легко – дышать и ни о чем не думать. Секунды блаженства, которыми ты любил наслаждаться. А потом кто-то дотронется до твоего плеча, ты откроешь глаза. Ньюмэн. Оскал, по твоим губам. Это могло значить только одно – новое задание, новые убийства и голод. Сейчас ты был рад даже ему.
- Ну?
В голосе нетерпение и радость, ты вновь был весел, а тот розыгрыш почти забывался, как плохой сон, увиденный совсем недавно, на днях. Шаг вновь чеканен, а глаз нормального – серебристого цвета. Потому что не время.
Не время…